Есть такое, самое большое, там, где жил раньше, озеро. Повадился я там угря бить. Всё это под запретом было, за одну голову тысячные штрафы, хотя сами брали немерено. Погоду подбирал соответственную, дождь ветер осень в общем. Около острова глубинка была метров 9, а параллельно на дне шла травяная полоса метров 30 шириной, вот с левой и правой стороны он и залегал на днёвку, до того места от берега километра полтора. Ил там, прям залежи какие-то, вот в нём он и ховался. Удовольствие было сродни собиранию грибов. Нырок выстрел другого уже на примете держишь, то по трещине, то головка в ямке, по бугорку, то в до гонку. Спугнутый далеко не уходил, а прямо тут же или по Дале в него же и нырял. Куканом служила здоровенная булавка из метровой пятёрки, для удобства, прямо с гарпуна на такой кукан насаживаешь и никакой тебе борьбы и потерянного времени. На гарпуне стояла расчёска из девяти, с выточенными насечками. То же для быстроты снятия и не прицельного попадания. Ну порезвился часа два, угорь не большой до килограмма и немножко за него. Пук под пятьдесят, а может и по боле, ны- рять возможности ни какой нет, а остановиться, сами понимаете невозможно, когда халява прёт. Оглядываясь по привычке, вижу, шерстит ко мне знаменитый катерок с человечком на верху - вычислили значит. Человечек тот раз нашего знаменитого космонавта за то же самое недурно поимел, ловить мне нечего – думаю - заступиться за культуру некому, давай сбрасывать, нажитое непосильным трудом. Хорошо не было тогда, карабинчиков, кукан просто привязан был. Пока с ним боролся, минут пятнадцать прошло, с таким грузом всё время был притопленный, а трубка была изолентой перемотана не выдала, да и пользовался ей с большими промежутками. Когда решил сбрасывать они меня прошли потеряли, волны неслабые, и течение. Нырочками, нырочками и до дому… .
